[ Pobierz całość w formacie PDF ]
.Но она не обмолвилась даже словом об этом.А перед самым папиным приходом она умылась и накрасилась и нацепила на себя улыбку.Тогда-то я впервые понял, что в душе у моей мамы есть секрет, и она хранит его ото всех, даже от меня, которого любит больше, чем кого бы то ни было.Рано утром на следующей день, когда отец уехал, она зашла в спальню, а когда вышла, я увидел, что на ней ее лучшее платье: темно-синее с маленькими перламутровыми пуговичками спереди до самого низа, жакет в тон и жемчужное ожерелье, которое хранилось у нее в бархатном футляре и которое она весьма неохотно давала мне трогать.— Собирайся, мы кое-куда едем, — сказала она.— А как же школа? — удивился я.И моя мама, никогда не позволяющая мне пропускать уроки, на этот раз только бросила:— Ничего, поехали.Всю дорогу в машине она молчала, не ругалась, когда я настраивал радио или слишком громко включал музыку.Пару раз я порывался спросить, куда же мы едем, но у нее был такой отрешенный и нахмуренный вид, как будто она прислушивалась к голосам где-то глубоко в себе, что я так и не решился.Часа два мы ехали молча.А когда завернули на узенькую улочку с нищими крашеными домиками, раздолбанными машинами во дворах, зарослями одуванчиков и мусором, вываливающимся из мусорных баков, она издала короткий звук, как будто что-то внезапно уперлось ей в грудь, может быть, то же, что мучило ее сомнениями всю дорогу сюда.Она резко затормозила и вышла из машины, очень прямая и высокая, так крепко сжимая мою руку, что она болела потом еще несколько дней.Мы направились в маленький дощатый домик, внутри которого пахло гнилью, как от сырой одежды, которую слишком долго замачивали.В доме мы сразу же прошли на кухню, причем так, как будто она знала, куда идти.Кухня была забита мужчинами и женщинами, некоторые из них что-то пили из коричневых бутылей, и когда я взглянул на их отяжелевшие мрачные лица, волосы, свисающие безвольными черными прядями и закрывающие лоб, — это было как смотреться в кривое зеркало.Моя мать прошла мимо них, как будто их не существовало.Цокот ее каблуков по расцарапанному линолеуму звучал четко, уверенно.Ее пальцы, сжимающие мои, были мокрые от пота, и я знал, что она чувствует взгляды на перламутровых пуговицах платья, слышит шепоток, веющий по комнате, как морозный ветер, от которого гибнут молодые фруктовые побеги.…Американец остановился, словно опять пришел к какой-то поворотной точке, наткнулся на стену и не знает, с какой стороны ее обойти.Я посмотрела на него другими глазами, на его волосы, цвет кожи и форму скул, пытаясь увидеть в нем тех людей, что он описывал.Но он по-прежнему — мой Американец, просто он не похож ни на кого.— Наконец мы оказались в тесной комнатушке, в нее набилось слишком много людей и там было мало света.На кровати в углу виднелось что-то узкое, вытянутое, прикрытое шерстяным одеялом.Когда мои глаза привыкли к тусклому свету, я увидел, что там лежал человек.Мне он показался непомерно, ужасающе старым.Кто-то пел, тряся чем-то, напоминающим большую погремушку.Я не понимал слов, но ощущал, как звуки пения обволакивают, обвивают, как змейка, всех, кто находится в этой комнате, единым кольцом.Когда они увидели мою мать, все замерли.Тишина настала так внезапно, как будто тебе шарахнули кулаком по уху.Старику помогли сесть на постели и поддерживали за плечи, чтобы он не завалился на спину
[ Pobierz całość w formacie PDF ]
